«Любовь — это все, что нам нужно?»: история одной клиентки психотерапевта
Эпидемия одиночества
У меня на приеме прекрасная, но весьма скованная дама. Ей около 40 лет, хотя смотрится она самое большее на 30. В терапии (терапия – процесс, для снятия или устранения симптомов и проявлений заболевания) уже около года. Мы достаточно вязко и без очевидных продвижений обсуждаем ее желание и ужас поменять работу, конфликты с родителями, неуверенность внутри себя, отсутствие точных границ, тики… Темы сменяются так стремительно, что я не запоминаю их. Но я помню, что основное мы постоянно обходим стороной. Ее одиночество.
Я ловлю себя на мысли, что ей нужна не столько терапия (Терапия от греч. [therapeia] — лечение, оздоровление), сколько кто-то, кто наконец не кинет. Кто воспримет ее таковой, какая она есть. Не нахмурит брови из-за того, что она не безупречная в чем либо. Впору обымет. Будет рядом, когда что-то идет не так… На мысли, что все, что ей необходимо, — любовь!
И эта вероломная мысль, что моя работа с некими клиентами — только отчаянная попытка крайних заполнить какую-то пустоту, посещает меня далековато не впервой
Мне кажется время от времени, что я была бы полезнее сиим людям, если б была их другом либо близким человеком. Но наши дела ограничены данными ролями, этика помогает не перебегать границы, и я понимаю, что в моем бессилии весьма много про то, на что принципиально направить внимание в работе.
Реальная работа
«Мне кажется, мы так издавна знакомы, но никогда не касаемся головного», — говорю я ей, поэтому что чувствую — вот сейчас можно. Я прошла все мыслимые и невообразимые проверки. Я своя. И на ее глаза в ответ наворачиваются слезы. Конкретно отныне начинается реальная терапия (Терапия от греч. [therapeia] — лечение, оздоровление).
Мы говорим о многом: о том, как тяжело доверять мужикам, если свой отец никогда не гласил правду и употреблял тебя как живой щит перед матерью. О том, как нереально представить, что кто-то полюбит тебя такой, какая ты есть, если с ранешних лет лишь и слышишь, что «такие» никому не необходимы. Что довериться кому-то либо просто подпустить кого-либо поближе, чем на километр, очень жутко, если память хранит мемуары о тех, кто, подходя близко, причиняет невообразимую боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение).
«Мы никогда не бываем настолько беззащитны, как тогда, когда любим», — писал Зигмунд Фрейд
Интуитивно нам всем понятно, почему тот, кто хотя бы раз обжигался, опасается впустить это чувство вновь в свою жизнь. Но время от времени этот ужас растет размером с кошмар. И случается это обычно с теми, кто с первых дней жизни не имеет другого опыта переживания любви, не считая как вкупе с болью (неприятное сенсорное и эмоциональное переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани или описываемое в терминах такого повреждения)!
Разрешение на любовь
Шаг за шагом. Тема за темой. Совместно с данной для нас клиенткой мы решительно пробирались через все ее ужасы и препятствия, через ее боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение). Через кошмар — к способности хотя бы представить, что она сумеет разрешить для себя обожать. А позже в один прекрасный момент она не пришла. Отменила встречу.
Написала, что уехала и непременно свяжется, когда возвратится. Но мы повстречались только спустя год
Говорят, глаза — зеркало души. Сущность данной для нас поговорки я сообразила только в тот денек, когда увидела эту даму опять. В ее очах больше не было отчаяния и застывших слез, испуга и обиды. Ко мне пришла дама, с которой мы не были знакомы! Дама, в сердце которой живет любовь.
И да: она сменила постылую работу, выстроила границы в отношениях с родителями, научилась гласить «нет», начала плясать! Она совладала со всем тем, с чем когда-то не посодействовала ей совладать терапия (Терапия от греч. [therapeia] — лечение, оздоровление). Зато терапия (Терапия от греч. [therapeia] — лечение, оздоровление) посодействовала ей в другом. И я опять изловила себя на мысли: единственное, что всем нам необходимо, — любовь.
