Реальная история героини картины Густава Климта «Поцелуй»
Википедия
Шаг в сторону
Эмилия Луиза Флёге родилась 30 августа 1874 года в Вене в семье фабриканта по производству курительных трубок. Она была младшей сестрой Хелены Флёге, вдовы брата Климта. Еще до его погибели Климт написал портрет семнадцатилетней в ту пору Эмилии, но по-настоящему они сблизились в тот тяжелый год, когда Эрнста не сделалось и живописец находился в глубочайшем упадке.
Эмилия от всей души восторгалась гением Климта, но при всем этом могла преспокойно сказать ему, что ее портрет не удался и что она не желала бы созидать его на стенке собственного дома.
Эмилия владела особенной, мерцающей, меняющейся наружностью — такую можно всякий раз открывать себе поновой, что весьма принципиально для художника. Рядом с Эмилией жизнь переставала казаться мрачной: Климт и Флёге помногу гуляли, проводили время на природе, которую оба весьма обожали, даже стали учить вкупе французский.
Климт и ар нуво
Густав, переживая уход отца и брата, нуждался в постоянной поддержке и внимании, ведь в это время ему пришлось принять к тому же расхождение с коллегой, Францем фон Мачем. Тот был гневным адептом классической живописи и справедливо подозревал Климта в желании «свернуть куда-то в сторону» с торенного предшественниками пути.
Разругавшись в процессе работы над еще одним заказом — росписью Огромного зала Венского института, бывшие артельщики попрощались навечно. Фон Мач считал, что у новой живописи — всех этих импрессионизмов, символизмов, модернизмов — нет грядущего, а Климт поражался тому, как его друг не соображает тривиального: будущее уже тут, и лишь зашоренность мышления австрийских живописцев не дозволяет им это признать!
Франц фон Мач спустя годы стал педагогом все той же художественно-промышленной школы, в стенках которой они когда-то познакомились с Климтом. Создатель известного портрета правителя Франца-Иосифа на смертном одре (1916, Бельведер, Вена), фон Мач прожил долгую жизнь и до конца был верен своим принципам. В истории искусства его имя упоминается, обычно, рядом с именованием его бывшего друга и соавтора — мятежного Климта.
В 1897 году Густав Климт вкупе с единомышленниками, посреди которых были Йозеф Мария Ольбрих и Йозеф Хоффманн, объявил о собственном выходе из Содружества живописцев Вены и основал Венский сецессион (от нем. Wiener Secession/Sezession) — общество, заглавие которого в переводе с латинского как раз и значит «выход», «отделение», «обособление» — secessio.
Климт и компания не только лишь боролись с академической косностью, но до этого всего стремились к тому, чтоб Австрия стала родиной новейшего европейского искусства
Правда, для этого живописцам-революционерам стоило догнать и перегнать Францию, где уже пару лет царствовал ар-нуво…
Сецессион — родной брат ар-нуво, модерна, югендштиле: наименования различные, но сущность одна — для произведений этого стиля свойственны орнаментальность, растительные мотивы, богатый декор, мягенькие полосы и, периодически, неприкрытая сексуальность. А у Климта к неотклонимому списку добавляется к тому же богатство золота. Молвят, что любовью к золоченым тонам он должен посещению Италии — увидев сияющие мозаики Венеции и Равенны, Климт сообразил, что не хватало его картинам.
Скоро венцам предстояло узреть работы «новейшего Климта», разорвавшего все связи с академическим искусством, президента Сецессиона и головного редактора журнальчика Ver Sacrum («Весна священная», лат.). Прославленное имя сначала работало на него, но публика скоро забыла о прошедшем и впала в негодование при виде картины «Философия», представленной на выставке Сецессиона в 1902 году.
Эта картина была первой частью «трио», написанного по требованию Венского института, — две остальные, неоконченные, назывались «Юриспруденция» и «Медицина». Увидев «Философию», 87 профессоров института написали жалобу в Министерство образования, требуя отозвать у Климта заказ.
Зрители окрестили «Философию» «неясной и неопределенной», «Медицину» назвали и совсем порнографией
Живописец справедливо счел себя оскорбленным, возвратил вузу полученный аванс и продал все три картины собирателю и меценату Августу Ледереру. К огорчению, полотна погибли во время Второй мировой войны, когда принадлежавший Ледереру замок Иммерхоф сгорел. Сохранились только эскизы и черно-белые фото.
Этот случай стоил живописцу много потраченных нервишек, потому он принял решение никогда наиболее не иметь дел с государством и сосредоточился на личных заказах, благо недочета в их не было.
В тот период Климт нередко писал пейзажи. Безлюдные, пестрые, меланхоличные, они почаще всего воспроизводили сады и деревья и порой напоминали ткань (мед. система клеток и межклеточного вещества, объединённых общим происхождением, строением и выполняемыми функциями) с цветочной набивкой. Летние месяцы Климт, не особо любивший ездить за границу, обычно проводил на озере Аттерзее, в австрийских Альпах, на семейной вилле семьи Флёге — тут он отрисовывал, длительно гулял, катался в лодке. И рядом с ним нередко бывала Эмилия — драгоценная собеседница, натурщица и близкий друг.
Модный контракт
Фройляйн Флёге была не из тех женщин, основная цель которых — удачное замужество и жизнь в полном достатке. Она обучалась швейному делу, желала стать хозяйкоторыӗ салона моды и задумывалась: если уж выходить замуж — так лишь по большой любви!
Как досадно бы это не звучало, объект ее эмоций, Густав Климт, не торопился созодать Эмилии предложение. Ужаснее того, он относился к ней предупредительно и лаского, но сиим все и заканчивалось. Может быть, он всего только не желал «все попортить», ведь неважно какая близость с женщиной завершалась для Климта идиентично — расставанием. Краски не успевали высохнуть, как натурщица-любовница получала отставку, но с Эмилией он так поступать не желал.
Судя по всему, действительно обожал ее, не понимая, что обрекает свою избранницу на мучения и одиночество
Как любой пресыщенный дамским вниманием мужик, Климт мог дозволить для себя этот каприз — сохранить платонические дела с прекрасной дамой, которую недозволено «обидеть» грубой страстью. Дамы проходили через его мастерскую чередой, его навещали путаны, готовые позировать в любом виде и в любой позе: в общем, дам вокруг Климта было много, но Эмилия — лишь одна…
Что в схожих вариантах делали дамы сначала прошедшего века? Выходили замуж за другого, заводили тайного хахаля, прятались в монастыре. Эмилия Флёге поступила так, как часто делают наши с вами современницы: поначалу обратилась за помощью к психоаналитику, а позже погрузилась с головой в работу.
сли веровать биографам Климта, психоаналитиком фройляйн Флёге стал не кто иной, как доктор Зигмунд Фрейд. Он провел несколько сеансов с Эмилией и сделал вывод, что девице нужно избавиться от эмоциональной зависимости от художника. Вы должны научиться жить без помощи других, произнес Фрейд. Просто гласить! Эмилия и сама отлично соображала, что Климт не поменяется и ей следует найти другую опору в жизни, пойти своей дорогой. И по способности сохранить дружбу с Густавом, ведь она ей так дорожила.
Сначала XX века Эмилия вкупе с сестрами Хеленой и Полин открыла салон моды «Сестры Флёге»
Она пару лет обучалась портновскому мастерству, владела хорошим вкусом и смелостью: все, что требовалось кутюрье, у нее было, а средства на открытие салона ей одолжил старший брат.
Эмилия занималась конкретно творчеством: выбирала текстиль, выслеживала тенденции, отрисовывала модели; Хелена работала с клиентками, а Полин организовывала рабочий процесс. Интерьер салона, открытого на первом этаже престижного кафе Casa Piccola, был расписан живописцами Сецессиона во главе сами понимаете с кем.
Климт во всем поддерживал свою подругу, он высылал к ней дам, которые заказывали ему портреты, и даже, как утверждалось, создавал картинки для неких тканей: смотря на дамские образы Климта начала века, в это верится с легкостью. Считается, что платьице для Эрмине Галлии (1904, Лондон) было сшито по модели, придуманной Климтом, а вот фасон платьица для девятилетней Мады Примавеси сделала по требованию художника Эмилия — специально для будущей картины (1912, Метрополитенмузей).
Эмилия на свой лад поддерживала художественную революцию Климта в том, что касалось моды.
Она не признавала корсетов, одевала дам в платьица вольного покроя, обожала фантазийные ткани (Строение тканей живых организмов изучает наука гистология) и смелые сочетания цветов и рисунков
Флёге и Климт имели идентичные вкусы: ценили японскую гравюру, венецианские мозаики, этнические вышивки и узоры, их Эмилия собирала. Она даже украшала фрагментами в особенности прекрасных вышивок и узоров витрины салона и с наслаждением «цитировала» их в собственном творчестве (некие эталоны коллекции фройляйн Флёге хранятся сейчас в Венском музее народного творчества).
Эмилия обожала ювелирные декорации, да не обыкновенные, а золотые, от знаменитой фабрики Wiener Werstatten («Венские мастерские»). Климт как потомственный ювелир в драгоценностях разбирался — ему нравилось изображать дам, обвешанных «ювелиркой», часто он дарил Эмилии понравившиеся драгоценности и с осознанием отнесся к тому, что в 1910 году Флёге стала, как мы бы сейчас произнесли, лицом фабрики Wiener Werstatten, позируя для фотопортретов в кольцах и серьгах.
Но когда дело доходило до портретов самой Эмилии, она не торопилась проявлять коллегиальность: к примеру, знаменитый портрет 1902 года (Вена) ни ей, ни ее семье категорически не приглянулся, и Флёге отказалась его принять!
Вглядитесь внимательнее в Эмилию, какой ее запечатлел Климт. Юная, стройная, прекрасная женщина стоит в современной, «модельной» позе — вполоборота, левая рука на бедре. Платьице ее могло бы служить рекламой салона «Сестры Флёге», на тот момент еще не сделанного, и кажется, что конкретно платьицу живописец уделяет основное внимание. Модель тут вторична, для ее ног и даже для интерьера совсем не нашлось места.
Критики были согласны с Эмилией: сочли работу странной и даже как будто бы незаконченной
На лице девицы застыло выражение, которое можно узреть у людей, не желающих фотографироваться, позирующих против своей воли. Мы не знаем, как самолюбивый Густав воспринял критику Эмилии и тем наиболее отказ принять в дар картину, но на их дружбу это никак не воздействовало.
В 1908 году отвергнутый портрет заполучил Венский исторический музей. Нужно сказать, что дамские портреты Климт с удовольствием писал в протяжении всей своей жизни, и они постоянно зависели от стиля, который предпочитал живописец в тот либо иной период. Злословили, что Климт меняет стили почаще, чем любовниц.
Натурщицы Климта глядят на зрителя либо, во всяком случае, обращают к нему лицо с закрытыми очами, тогда как натурщики-мужчины фактически постоянно стоят к нам спиной либо в три четверти оборота, так что нам остается только гадать, как они выглядели впереди. Очертания фигуры, торс, руки — вот максимум, на который можно рассчитывать.
Климт не писал автопортретов, он не считал свое лицо сколько-либо приметным
Гласил: «Меня еще меньше интересую я сам в качестве предмета картины, чем остальные люди, до этого всего дамы… Во мне нет ничего такого особенного. Я живописец, пишущий денек за деньком утром до ночи… Кто желает чего-нибудть обо мне знать… должен пристально разглядеть мои картины».
Он был достаточно скромен для признанного художника, излишних средств на себя не растрачивал, в мастерской носил ординарную и комфортную голубую хламиду (правда, украшенную вышивкой на плечах), не обожал гостей, не находил радостей светской жизни. Тем удивительнее, что его живопись стала в конце концов образцовой для завсегдатаев раутов, богачей и бонвиванов: может, все дело в сусальном золоте, на которое Климт не скупился?..
+1
«Поцелуй меня»
Опосля нападок венской профессуры в адресок картин «Философия», «Медицина» и «Юриспруденция» Климт и не пошевелил мозгами поменять выбранный курс.
Его работы год от года становились все наиболее и наиболее провокационными. Nuda Veritas («Оголенная правда»; 1899, Бельведер, Вена) по-настоящему шокировала обывателей, хотя Климт всего только предлагал им поглядеть на себя в зеркало, которое держит в руке голая рыжеволосая кросотка. А если они и опосля этого ничего не поймут — прочитать надпись на раме. Там была цитата из Шиллера: «Когда то, что ты делаешь, не нравится большинству, старайся созодать то, что нравится избранным. Нравиться почти всем — зло».
Эти слова можно было бы взять эпиграфом ко всему творчеству Климта, если б не одно событие: как раз таки его картины с течением времени стали нравиться большинству, если не полностью всем. В наши деньки у Климта намного больше поклонников, чем было при жизни, хотя он не мог посетовать на то, что его не много ценят либо не воздают по заслугам.
Шокирующий эротизм его работ навечно изменил отношение австрийцев к тому, как, оказывается, можно изображать даму
Запрещенных сюжетов для Климта не было, он воплощал в красках желание, вожделение, экстаз, беременность на позднем сроке, отвратительную и беззащитную старость… С фотографической точностью фиксировал все стадии развития, роста и увядания дамского тела. Время от времени кажется, что ничто в мире его больше не заинтересовывало.
«Три возраста дамы» (1905, Государственная галерея современного искусства, Рим) — жестокий тройной портрет, представляющий или одну и ту же даму в разном возрасте, или все-же 3-х дам: дочь, мама и бабушку. Все оголены, у девченки и юной красавицы-матери закрыты глаза, старуха же прикрыла лицо ладонью, не хотя созидать ни зрителей, ни собственного тела. Узловатая правая рука выписана с беспощадной правдивостью, и молодой живописец Эгон Шиле, ученик Климта, возьмет для себя этот прием на заметку: похожие руки, обезображенные возрастом и заболеваниями, будут и на его собственных полотнах.
Климт нередко обращался к мифологическим и библейским дамским образам, но его богини и героини напоминали по большей части современниц художника. «Даная» (1907, галерея Вюртле, Вена) прочно дремлет, не догадываясь о том, что золотой дождик уже просочился в ее спальню. Юдифь («Юдифь I», 1901, Австрийская галерея) переживает не столько удовлетворенность выполненного долга, сколько физиологическое наслаждение — довольно поглядеть на ее полуоткрытый рот и глаза, прикрытые в экстазе. Голову Олоферна живописец указывает фрагментарно, убитый полководец тут всего только гаджет; сусального золота в этом портрете хватило бы на купол маленького храма.
«Золотой период» Климта длился около 10 лет, тогда же были сделаны самые известные его картины, в том числе знаменитый «Поцелуй» (1907–1908, Бельведер, Вена)
Эмилия Флёге могла бы выяснить себя на этом полотне, и по одной из версий, конкретно она запечатлена в чарующем виде молодой дамы, ожидающей поцелуя.
По другой версии, картина была сотворена по заказу некоего графа, желавшего созидать изображение себя и своей возлюбленной, застигнутых в момент страстного лобзания. И как будто бы работа так приглянулась возлюбленной графа, что она здесь же отдала согласие на брак. Думается все таки, что образ был собирательным и Климт воплотил в нем свой эталон дамы. Она как как будто растворяется в собственном возлюбленном, прочно обымает его, и пальчики ног ее сведены от нетерпения. Секунда до поцелуя, предвкушение счастья, которое 100́ит дороже всей последующей жизни… Но лица мужчины мы как и раньше не лицезреем.
«Поцелуй» стал самой известной работой Климта, и в наши деньки постеры этой картины висят в почтовых отделениях, кабинетах, магазинах. Закладки, коробки конфет, подставки под горячее — золотая пара Климта ненамного уступает в сувенирной популярности «Джоконде» либо «Рождению Венеры».
Трактовок «Поцелуя» огромное количество. Одни искусствоведы молвят о счастливом единении влюбленных, которые даже на краю обрыва (а персонажи находятся как бы на обрыве, сплошь затканном россыпью цветов) не страшатся свалиться в пучину, а задумываются только о том, как продлить мгновение.
Остальные говорят, что золотая аура, окружающая пару, образует фаллический знак. Третьи считают, что Климт желал изобразить сиюминутность удовольствия: по правде, ведь мы не знаем, что случится опосля этого давно ожидаемого поцелуя — останутся ли влюбленные вкупе либо каждый пойдет по своим делам, отбросив за ненадобностью цветочные венки?..
